Советский винил: как битломан покупал "лицензионки" ABBA и Boney M.

В этом году исполняется 35 лет с момента первого сенсационного визита Boney M. в коммунистический СССР. Событие это было, без преувеличения, знаковое. Именно декабрь 1978 года можно считать водоразделом, когда начал разрушаться "железный занавес", отделявший (прежде всего идеологически) страну Советов от внешнего мира.

О тех легендарных гастролях мы ещё будем говорить на страницах нашего блога. А сегодня затронем не менее интересную тему, касающуюся распространения в СССР пластинок популярных западных групп.

Тотальный дефицит времён "развитого социализма" порождал чудовищные аберрации в сознании советских людей, когда предметом вожделения становилось буквально всё: от туалетной бумаги до продуктов питания.

Виниловые пластинки (особенно "фирменные") с записями модных зарубежных звёзд считались одним из самых желанных предметов "культурного обихода", обладание которым сразу поднимало статус его владельца в глазах окружающих.

Государственная фирма грамзаписи "Мелодия" выпускала мизерные тиражи лицензированных у западных рекорд-компаний альбомов (как правило, не более 100.000 на 250-миллионный СССР). В конце 70-х-начале 80-х наиболее востребованными были, конечно, ABBA и Boney M.  

Каким образом советскому обывателю удавалось доставать (а чаще всего отправляться восвояси ни с чем) вожделенный альбом, рассказано в одной из глав книги "Back in USSR: по волнам нашей памяти", доступной в электронном виде на просторах рунета. Поскольку книга составлена битломанами, далёкими от неподдельного интереса к творчеству поп-групп того периода, понятно их довольно пренебрежительное отношение к тем же ABBA и Boney M. В книгу  включены рассказы и воспоминания некоторых участников форума www.beatles.ru. Однако как исторический документ, фрагмент которого мы сегодня публикуем, представляет несомненный интерес для понимания духа того времени. Кроме того, эти воспоминания отчасти дают ответ на вопрос, почему стиль disco до сих пор остаётся у нас фаворитом поколения 70-х.

ДЕФИЦИТ И ВИНИЛОВЫЕ ТОЛКУЧКИ

Я помню, это было зимой, кажется, с 1978 на 1979 год. Был жуткий мороз - градусов 25-28! Я случайно оказался в тот день в центре Москвы, на Калининском проспекте, где увидел возле магазина "Мелодия" огромную очередь, которая причудливо несколько раз извивалась на улице перед входом и исчезала в переулке. Любому советскому человеку, проходящему в тот момент по проспекту, сразу было понятно, что "выбросили" какой-то дефицит! И точно; подойдя ближе, я узнал, что "давали" сразу два лицензионных диска: один - ABBA (с красной обложкой), а другой - BONEY M (с синей). Я тогда только слышал или где-то читал, что фирма "Мелодия" выпустила по лицензии эти пластинки, но никогда прежде их не видел. Это были одни из первых пластинок западных исполнителей действительно модных и популярных в то время, изданных в СССР. И хотя я терпеть не мог стоять в очередях и осознавал всю бесперспективность этой затеи, но я просто не мог пройти мимо и, словно загипнотизированный, встал в эту жуткую очередь… 

Уже через полчаса стояния на морозе, за которые мы продвинулись метра на два, я почувствовал, что это всё плохо кончится, но уйти оттуда было выше моих сил. Через час я уже знал всех стоящих в радиусе 3-х метров от меня - вместе мы обсудили администрацию магазина, устроившую такой бардак (наверное можно было организовать продажу пластинок не в одном месте, а сразу в нескольких отделах магазина); неэффективные действия сотрудников милиции, едва сдерживающих натиск желающих прорваться внутрь магазина без очереди, а также музыкальные достоинства самих пластинок и коллективов их записавших. 

Кто-то из девушек, мужественно стоящих вместе с нами за музыкальным дефицитом, предложил по очереди греться в ближайших магазинах, и минут через 20 пришёл мой черёд на "реанимацию". Это был самый приятный момент во всей этой истории. Едва ощущая собственные пальцы ног, я с трудом перешёл на другую сторону Калининского проспекта, зашёл в фотомагазин "Юпитер" и встал у окна рядом с батареей. Вскоре я почувствовал страшную боль в ногах, говорящую о том, что мои ноги ещё можно спасти. Грелся я минут пятнадцать. Уходить оттуда мне не хотелось, но надо было дать возможность погреться и другим, и я обречённо побрёл назад. Придя на место, я с трудом нашёл свою очередь - все разбежались кто куда: одни греться, другие, не выдержав испытания холодом, домой. Но, тем не менее, особого продвижения к заветной двери заметно не было. А очередь жила свой собственной жизнью - к кому-то подходили знакомые, кто-то умудрялся влезть вообще без очереди. То и дело то тут, то там были слышны перебранки. 

Какая-то компания молодых ребят, человек 6-7, решила (как в фильме о штурме Зимнего дворца) силой прорваться внутрь магазина. Определив наиболее слабое место в очереди, где стояли молодые девушки, они вклинились "свиньёй" и образовали давку у самых дверей магазина. Начался шум и крики. Несколько милиционеров попытались навести порядок, но были сдавлены толпой настолько, что не могли решительно ничего сделать. Вдруг раздался громкий треск, а затем и звон падающего стекла: огромное окно, а точнее стеклянная стена магазина, треснула под напором разгорячённой толпы и рухнула на асфальт. Но даже это не смогло охладить страсти возбуждённой топы, желающей приобщиться к высокому искусству. Давка продолжалась и лишь минут через десять подоспевший наряд милиции смог навести хоть какой-то порядок. 

Немного согревшись в давке, народ снова стал охотно общаться. Один здоровяк, стоящий впереди меня, сказал замечательную фразу, которую я запомнил надолго: "Если мы здесь все не околеем и нам всё-таки удастся купить эти чёртовы пластинки, представляете, как они будут слушаться!". Но нам не повезло. Ещё через час тщетных и мучительных испытаний холодом, давкой и ожиданием, по очереди разнёсся слух, что ABBA уже кончилась, да и BONEY M осталось не так много. Прикинув, что для того, чтобы войти в магазин, мне потребуется ещё часа два, за которые со мной может случиться непоправимое, я принял очень непростое решение покинуть очередь и срочно заняться восстановлением своего здоровья.

Проклиная себя, за то, что ввязался в эту безумную авантюру, я сел в троллейбус №2 и поехал домой. Настроение у меня было просто чудовищное! Я был разбит, унижен, раздавлен морально и физически, но зато получил прекрасный урок на всю жизнь. А та кошмарная очередь стала для меня настоящим символом социализма с его "человеческим" лицом. Позже выяснилось, что я всё-таки отморозил себе тогда нос и уши. Любопытно, что через некоторое время я всё-таки купил эти пластинки, хотя и "с рук" - обе за 25 рублей (при официальной госцене в 2 руб. 15 коп. - ред.), и, внимательно послушав и рассмотрев их, долго удивлялся, что заставило меня тогда из-за этого подвергать себя таким нечеловеческим испытаниям.

*   *   * 

Такое положение в советской экономике и всеобщий дефицит в СССР популярной западной музыки привели к появлению "чёрного" музыкального рынка или, попросту говоря, толкучек или "толчков". В 70-х годах в Москве было несколько таких "виниловых толчков": у магазинов "Мелодия" на Калининском, на Ленинском, на Садово-Самотёчной, в ГУМе, в "Детском Мире" и т.д. Но, помимо типичных спекулянтов, которым было абсолютно всё равно чем торговать, по выходным дням там собирались простые любители музыки, филофонисты, да и просто случайные молодые и не очень молодые люди, желающие обменять свои уже надоевшие им пластинки на что-нибудь другое, или просто продать, чтобы получить за это деньги. И вот, попав туда однажды совершенно случайно и увидев целое море замечательных пластинок, я стал регулярно ездить на "толкучку" и проводить там все свои выходные, где общался с такими же, как я меломанами и филофонистами, покупал и обменивал диски. 

Следует заметить, что это была очень пёстрая и любопытная тусовка людей самых разных возрастов, многие из которых знали друг друга только в лицо и очень мало кого по имени. Все они держали в одной руке сумку или пакет очень характерного размера, а в другой - небольшой кусочек бумаги - список того, что из пластинок у них имеется. Разговор обычно начинался так: "Есть список?" В ответ молча отдавался свой список и брался чужой. Наступала минута молчания... Досконально изучался список и либо также молча возвращался, либо начинался разговор типа: "Да, кое-что интересует...", и если интерес был взаимный, то "сладкая парочка" отправлялась в сторону от посторонних глаз (куда-нибудь в соседний двор) "вести дальнейшие деловые переговоры"... 

Со стороны непосвящённым людям это зрелище представлялось, наверное, весьма забавным - десятки людей молча стоят и внимательно изучают маленькие кусочки картона (именно на картоне, а не на бумаге, как правило, составлялись эти списки - чтобы дольше сохранились). Это было некое священнодействие, игра, если хотите, в которой были свои правила, свой этикет, своя шкала ценностей и свои выигравшие и проигравшие. Там случалось и немало забавных историй, и вот одна из них, невольным свидетелем которой, я бывал с завидной регулярностью... 

Дело в том, что в то время существовала такая югославская группа SMAK, которая ничем особенным не выделялась, за исключением того, что её название отдалённо напоминало группу SMOKIE, так популярную тогда в СССР. А ещё группе SMAK повезло и в том, что их пластинка, оформленная почти как фирменные альбомы западных групп, в жёстком картоне с внутренней цветной вкладкой, продавалась в магазинах "Мелодия" по 3 рубля!

И на таких вот "толчках" время от времени появлялись "гости с Кавказа" с золотыми зубами и в огромных кепках - "аэродромах", а на вопрос: "Что Вас интересует?" с ярко выраженным южным акцентом кратко и лаконично формулировали: "СMOKИ хочу!" В ответ на это практически молча доставался диск группы SMAK, на обложке которой были изображены пятеро длинноволосых музыкантов, и торжественно вручался "лицу кавказской национальности". Если тот и знал некоторые буквы латинского алфавита, то прочитанное с кавказским акцентом название группы, не оставляло у него практически никаких сомнений в подлинности диска. Стоит ли говорить, что до выяснения страны-изготовителя такой уважаемый клиент не опускался, и щедро отстёгнутые 35 рублей в обмен на желанную пластинку переходили её прежнему владельцу. Сейчас, с высоты прожитых лет, мне кажется это нечестным, но тогда я считал это забавным и после состоявшейся сделки мы все долго веселились, пересказывая друг другу в лицах только что произошедшее. 

Но были там и явные обманы и надувательства. Так, например, случалось и "впаривание левого винила", с переклеенными "пятачками" (этикетками на пластинке), или намазанного мастикой, или маслом (чтобы тот блестел как новый), а иногда даже и одеколоном. Встречались диски и с исправленными названиями, страной изготовления, годом издания, а также с самодельными обложками. Чего только не делали наши умельцы! А однажды я сам "вляпался" в подобную историю, выменяв себе знаменитый альбом SUPERTRAMP "Breakfast In America" (1979) в очень хорошем состоянии. В предвкушении пленительной композиции "Child Of Vision", я со всех ног помчался домой, а, вбежав в квартиру, первым делом поставил его на вертушку и вдруг услышал... как какой-то глухой, непонятно откуда доносившейся голос, абсолютно без каких-либо высоких и низких частот, пел: "Прощай, прощай! И ничего не обещай! И ничего не говори! А чтоб понять мою печаль в пустое небо посмотри!" 

Я минут пять не мог понять, что же происходит и откуда доносится этот странный звук, но потом до меня всё-таки дошло, что его источником являются мои колонки! Я просто не мог поверить своим ушам и глазам, и тогда стал внимательно изучать сам диск. Количество треков на каждой из сторон пластинки точно совпадало с объявленными на обложке, пятак был идеально приклеен, даже номер на сгоне был нацарапан совершенно правильный. Потрясающая работа! Высший класс! Пожалуй, лучшая, какую я видел за всю свою жизнь! Однако я не стал особенно переживать по этому поводу. Ещё раз повторяю: я воспринимал это всего лишь как некую азартную игру, неписанные правила которой подразумевали возможность и такого исхода. Видимо, это просто был не мой день! Должен признаться, что в следующий раз я сменял этот "левый" диск на какой-то другой.

*   *   *

"Спекуляция" грампластинками нещадно каралась советскими органами

Музыка в СССР была предметом неусыпной опеки идеологов партии. Начиная с репертуарного плана артистов и концертных организаций, и заканчивая особо хитрым "мастерингом", т.е. конечной обработкой звука, тех записей западных артистов, которые просачивались по капле в каталог Всесоюзной фирмы грамзаписи "Мелодия". Но даже с обрезанными нижними частотами, пластинки "фирмачей", выпущенные "Мелодией", расхватывались моментально, уходили из-под прилавка, и попадали на чёрный рынок - к "пластоманам". 
Объективно, "пластоманы" в основном не были тупыми фарцовщиками, как те, кто "толкал" блоки More. 
Это всё же была, за некоторыми исключениями, субкультура людей, влюблённых в музыку, меломанов и коллекционеров. 
Но, поскольку цену на всё диктует рынок, то в условиях дефицита пластинка "семейки Осмондс" (Osmonds Family), полученная из-под прилавка магазина грампластинок, в руках "пластомана" "ценилась" в 10 рублей, диск "демократа" Чеслава Немена - в 15-20, югославская "перепечатка" Deep Purple LIVE - 40, свеженький ELO - 70, а новейший "запечатанные" альбомы Space, ABBA или Boney M. доходили до 120 рублей, т.е. до месячной зарплаты выпускника ВУЗа или колхозного работника с солидным стажем.
Так чем же всё-таки занимались "пластоманы"? Эти "тунеядствующие" граждане часами толклись возле немногочисленных специализированных магазинов грампластинок, имея на плече сумку, в которой лежали пачки пластинок. Они менялись этими самыми пластинками, а когда обмен был явно неравноценным, в ход шла доплата деньгами. Собственно, операции товар-деньги ими также совершались. 
И вот тут на сцене появлялись востроглазые граждане из ОБХСС - Отделов по Борьбе с Хищениями Социалистической Собственности. "Пластомана" под белы ручки провожали до ближайшего отделения милиции, где дознаватели мучили его расспросами, подводя к черте, за которой начиналась уголовно-наказуемая спекуляция, т.е. скупка и продажа с целью наживы, впереди маячила конфискация имущества, и, если не поездка за казённый счет в "санаторий" у Полярного Круга, то "исправительные работы на стройках народного хозяйства". 
Откуда вся эта музыка попадала к "пластоманам"? Да так же как и жвачка, джинсы и книги - что-то импортировалось государством в малых партиях и для ограниченного круга, что-то привозилось командировочными из-за границы. Часто в качестве главных "снабженцев" выступали спортсмены, артисты, "мореманы" дальнего плавания и работники гражданской авиации, летающие на международных рейсах. Вобщем, все те, у кого был доступ в изобильное "забугорье".

Но прошло время, 154-я статья за спекуляцию ушла в небытие, вскоре за ней ушёл в историю и Советский Союз, а "пластоманы" превратились в обычных меломанов, коллекционирующих пластинки. Хотя, самые ушлые из них превратили своё увлечение в серьёзный бизнес, но это уже совсем другая история.

СПРАВКА: издание лицензионных дисков в СССР

Издание грампластинок зарубежных исполнителей в СССР на лицензионной основе началось в 1973 году, когда страна присоединилась к Женевской всемирной конвенции об авторском праве.

Тиражи лицензионных грампластинок устанавливались комиссией по отбору и закупке лицензионных записей, созданной при «Мелодии», на основе договоров, заключаемых внешнеторговым посредником «Мелодии» — В/О «Международная книга» — с зарубежными фирмами грамзаписи. Отобранные записи рассматривались специальной комиссией, так называемым Советом по лицензиям. В Совет входили композиторы, музыковеды, исполнители, работники Минкульта, фирмы «Мелодия», московские филофонисты.

Закупку лицензий фирма «Мелодия» осуществляла, как уже упоминалось, через В/О «Международная книга». За это время в СССР было распространено примерно 450 наименований лицензионных грампластинок. Это записи симфонической, оперной, камерной музыки, эстрады и джаза.

Совет по лицензиям осуществлял прослушивание образцов, получаемых непосредственно от инофирм или заказываемых через В/О «Международная книга» как монопольного представителя продукции «Мелодии» за рубежом. Образцы запрашивались у фирм по каталогам. Эта же комиссия определяла тираж издания. Как правило, условия этих договоров предписывали выпускать лицензионные грампластинки весьма небольшими тиражами и без права повторных тиражей. В любом случае тираж изначально ограничивался и не в коей мере не зависел от заявок торгующих организаций. Этим объяснялось и отсутствие лицензионных грампластинок в каталоге Апрелевской базы Посылторга, и ограниченное их поступление в магазины розничной торговли.

«…Ежегодно подписываются контракты на 30 и более названий общим тиражом более одного миллиона экземпляров. Закупаются лицензии, прежде всего, у тех фирм, которые в свою очередь, активно работают в своих странах с советскими записями…» (1982 г., бюллетень фирмы «Мелодия»).

Несложный подсчёт позволяет определить примерный тираж одного лицензионного диска. Это чуть больше 33 тысяч штук, в среднем меньше, чем одна штука на каждую торговую точку.

Каковы же были критерии отбора, и у кого покупались лицензии? Первоначально основную долю в импорте лицензий составляли записи классического репертуара. Только во второй половине 80-х годов, с началом перестройки, положение стало меняться — увеличился выпуск грампластинок с записями джаза, эстрады и рок-музыки. Но классика всё равно составляла не менее половины всех лицензионных записей.

В этот период руководство фирмы «Мелодия» и худсовет пришли к выводу, что следует закупать меньше лицензий, но лучшего качества. Это означало, что теперь предпочтения должны были отдаваться самым модным или интересным в творческом отношении записям, а также неувядающим шедеврам прошлого. В отличие от попыток объять необъятное, когда приобреталось всего понемногу…

И здесь мы подходим к главному. Поскольку поначалу импорт грампластинок и лицензий из капиталистических стран задумывался как средство стимуляции нашего экспорта, и предполагалось осуществлять его только через фирмы, с которыми у советской стороны имелись хорошие долговременные отношения по экспорту, то и средства на это выделялись как на операции вспомогательного характера, то есть весьма и весьма незначительные.

«…Сейчас пришло время, сохранив за импортом лицензий известную функцию поддержки экспорта, всё же выделить его в отдельную сферу деятельности. А для этого необходимо существенно увеличить выделяемые на эти цели средства. Это тем более оправдано, что коммерческая эффективность операций по импорту лицензий высока. Средства возвращаются практически мгновенно. Само собой разумеется, что, как и прежде, будут приниматься в расчет идеологическая направленность записей, отсутствие в них порнографических текстов и пропаганды неприемлемых для нас сторон буржуазного образа жизни. Будет отдаваться предпочтение прогрессивным исполнителям. Расширится закупка лицензионных пластинок в братских странах социализма…» (1987 г.).

Вот, наконец-то, мы и добрались до того места, где вполне ясно присутствует идеология. Но считать, что только она влияла на всю деятельность фирмы «Мелодия», будет неправильно. Всё же на работу «Мелодии» влияли вполне рыночные товарно-денежные отношения, хотя открыто это никто не признавал и уж тем более не афишировал.

А затем настали новые времена. Но «Мелодия» в эпоху рыночных отношений в России — это уже совсем другая история…